Забавный исторический факт: мои ровесники родившиеся в конце 60-х годов, частенько отправлялись в ясли… Угадайте - когда?
В два месяца! Это, напомню, период, когда ребенок только-только становится на человека похож больше, чем на червячка. Уже улыбается, но ещё в пространство, и головку пока не держит.
А куда деваться?
Отпуска по уходу за ребенком тогда не было. Вообще никакого.
Был декретный отпуск – 56 дней после родов с сохранением заработной платы. А дальше либо увольняйся с разрывом трудового стажа, либо напрягай бабушек, при отсутствии свободных рук и средств - сдавай грудничка в ясли. Это с 70-го года, если не путаю, стали давать полгода на домашнее воспитание, потом год, потом полтора, в 1990-м до трех увеличили.
Нет, правда. Вот выдержка из Советской энциклопедии: «В яслях выделяют 4 возрастные группы: грудных детей (до 9 мес), «ползунковую» (9—14 мес), среднюю (14—24 мес) и старшую (2—3 г.), для каждой из них устанавливается соответствующие режим, периодичность врачебного осмотра».
Вона, когда начиналась общественная жизнь – в два месяца от роду!
Человек, можно сказать, и человеком-то себя осознавал уже в коллективе. Не, правда, не вру, рассказывали, был там такой мега-девайс – огромный манеж, куда всю эту компанию грудничковой малышни загружали оптом – пусть учатся переворачиваться, ползать и общаться. Копошишься там, на людей смотришь, ума набираешься…
И, кстати, набирались, причем довольно быстро. Взгляните на книжки 60-х годов – там написано, что к какому возрасту ребенок должен уметь. Уверяю вас, сегодня не каждый годовалый нормативы тогдашнего грудничка выполнит!
Школа коллектива была нелегкой, но эффективной.
Сидишь цельный день на горшке, в окружении таких же суровых всадников с мокрыми носами и красными попами. Периодически предъявляешь лошадь к осмотру. Кто отстрелялся – может полчасика поползать в свое удовольствие, потом – опять на горшок.
Через месяц на горшок просились все. А осознавали себя «животными общественными» - и того раньше.
Ну, а дальше все в курсе.
Детский сад, школа, со школы вернулся, пообедал – марш на улицу, постигать во дворе тонкости изготовления снежных крепостей, рогаток или "секретиков" – в зависимости от гендерной принадлежности.
Лето пришло? Вперед в пионерский лагерь, учиться настоящим образом жизни без родительской опеки.
К окончанию школы мы имели индивидуума, блистательно владевшего всеми навыками социалистического общежития.
Он и со львом, и с бегемотом в одной комнате уживется.
А вы потом еще удивляетесь разнузданности людей предпенсионного возраста на корпоративных вечеринках. Да где еще сегодня люди могут выплеснуть подавленные инстинкты «животного - общественного», впитанные с молоком матери, пардон, с детским питанием?
А на скачущих дедулек с бабульками, круглыми глазами смотрят выросшие в 90-е. Когда яслей не было – вымерли. Вообще. Полностью и окончательно присоединились к компании птицы Додо и коровы Стеллера.
С трех, реже с двух лет у них был шанс попасть в детский сад, но обычно не срасталось. В очередь надо становиться еще в утробе, ибо поголовье детских садов тогда сократилось в разы. Слишком уж лакомой добычей были в "святые 90-е", эти отдельно стоящие здания с прилегающей территорией и полной инфраструктурой.
Что им оставалось на общение? Школа, то есть три-четыре переменки по 5-10 минут. После школы – сразу домой! А во дворах они если и играли, то только в самом раннем детстве, в песочницах и на площадках под мамочкиным контролем. Летние лагеря тоже можно смело отминусовать, я уже не говорю про походы с ночевками и студенческие выезды на картошку, умершие навсегда.
И что мы имеем в итоге?
А в итоге мы имеем вступившего во взрослую жизнь социального Робинзона с чувством прайвеси, раздутым как живот больного водянкой.
Интересно, как эти "робинзоны "с "общественными животными" общаются?
Все-таки, как-никак, отцы и дети…
© Вадим Нестеров
